Политика Ирана в Сирии

Политику Ирана в Сирии с 2011 г. по настоящее время можно разделить на четыре этапа, для каждого из которых характерна определенная степень вовлеченности ИРИ в сирийский кризис 8. Так, на первом этапе (2011–2012 гг.) Тегеран воздерживался от открытого вмешательства в конфликт между официальным правительством САР и оппозицией. Поддержка Б. Асада, хоть и была безоговорочной, но ограничивалась заявлениями отдельных высокопоставленных лиц в ИРИ, дипломатическими и военными консультациями, которые в основном касались вопросов формирования и подготовки армии САР к обороне важнейших объектов.

На втором этапе (2012–2015 гг.) в основу политики ИРИ легла стратегия так называемой регионализации, в соответствии с которой на помощь сирийскому правительству были направлены бойцы шиитских группировок на местах (“Лива Зайнабиюн”, “Фатимийюн”, “Харакят Ан-Нуджаба”, “Асаиб Ахль аль-Хакк”). В свою очередь, президент Ирана Хасан Роухани в выступлении, приуроченном к его инаугурации 3 августа 2013 г., заявил о стратегическом характере отношений двух стран и намерении углубить взаимодействие с Сирией 9.

На третьем этапе (2015–2018 гг.) Иран стал частично координировать усилия с Россией в рамках военной операции ВС РФ в Сирии, что привело к фактическому поражению ИГИЛ и союзных сил, представленных такими исламистскими группировками, как “Джебхат ан-Нусра”, “Джейш аль-Ислам”, “Ахрар аш-Шам”, “Джебхат аль-Исламийя” и “Джейш аль-Фатх”.  

Четвертый этап (с весны 2018 г.) – этап затухания конфликта в Сирии, когда на первый план вышло соперничество за влияние в стране между внешними игроками, в рамках которого перед Ираном стоит задача сохранить и усилить имеющиеся политические и экономические позиции в САР. За годы кризиса военная поддержка Тегерана стала для Дамаска одной из важнейших опор (наряду с российской). В частности, значительно расширилось военно-техническое сотрудничество двух государств. По состоянию на январь 2020 г. на территории Сирии остаются части вооруженных сил ИРИ и КСИР, а также шиитские ополчения из Ирака, Пакистана и Афганистана.

Политика ИРИ в Сирии определяется следующими структурами: Канцелярией верховного лидера Ирана, Корпусом стражей исламской революции, министерством обороны, министерством иностранных дел, Высшим советом национальной безопасности и парламентской комиссией по вопросам национальной безопасности и внешней политике. При этом, несмотря на вовлеченность в сирийскую кампанию ряда представителей силовых структур ИРИ, по оценкам многих экспертов, важная роль в реализации политики Ирана в САР принадлежала генералу Касему Сулеймани – командующему специального подразделения КСИР “Аль-Кудс”. Он на протяжении всей войны координировал деятельность большинства внешних проиранских сил в САР – союзных “Аль-Кудс” шиитских группировок, среди которых “Хезболла”, пакистанской “Лива Зайнабиюн”, афганской “Фатимийюн”, иракских “Харакят Ан-Нуджаба”, “Асаиб Ахль аль-Хакк” и др. 10 11 По различным оценкам, общая численность бойцов таких группировок в совокупности составляет 60–120 тыс. человек 12 13.

После гибели К. Сулеймани 3 января 2020 г. в результате авиаудара США по аэропорту Багдада руководство “Аль-Кудс” перешло к его заместителю – генералу Исмаилу Каани. Назначение состоялось в тот же день, по итогам экстренного заседания Высшего совета национальной безопасности ИРИ. Оно свидетельствует о намерении обеспечить преемственность проводимого Сулеймани курса.

Экономические связи в докризисный период сводились главным образом к наращиванию объемов торговли Ирана с официальным Дамаском. По состоянию на 2010 г. объем двусторонней торговли составил 800 млн евро. В 2011 г. был подписан меморандум о взаимопонимании в области торговли природным газом на 10 млрд долл. США, заключено соглашение о создании зоны свободной торговли.

В 2012 г. сирийское правительство подписало контракт с иранской компанией MEPNA на строительство электростанции стоимостью 400 млн евро 14. Кроме того, заключен ряд отдельных соглашений о поставках электроэнергии между Ираном, Ираком и Сирией, что также указывает на серьезность намерений ИРИ и частичную реализацию внешнеполитических амбиций иранского руководства.

В условиях западных антииранских санкций Сирия является для ИРИ одним из наиболее перспективных рынков. При этом экономические интересы Ирана в Сирии сталкиваются с экономическими интересами других глобальных и региональных игроков (в первую очередь России, Турции, США). Тегеран делает ставку главным образом на официальный Дамаск, а также на некоторых представителей сирийских племен. Хотя правительство Б. Асада относится к любым экономическим инициативам Тегерана весьма настороженно, поскольку иранское влияние в стране и без того велико, тем не менее оно не может игнорировать растущее присутствие Ирана в сирийской экономике.

По заявлению советника верховного лидера ИРИ по международным делам Али Акбара Велаяти, размер ежегодной финансовой помощи Сирии с 2012 г. составляет 8 млн долл. США (без учета финансирования, выделяемого КСИР на поддержку и зарплаты “солдат” специального подразделения “Аль-Кудс”, ливанской “Хезболлы”, “Фатимийюн”, “Зайнабиюн” и др.) 14. В то же время за период 2012–2018 гг. общая стоимость сирийской кампании составила около 84 млн долл. 15

Основной формой помощи, предоставляемой Сирии Ираном, являются целевые кредиты. Однако не меньшее значение (как для САР, так и для ИРИ) имеет финансовая поддержка иранской стороной местного бизнеса, государственных компаний и частных организаций.

Кроме того, из Ирана в Сирию осуществляются поставки военной техники и боеприпасов, топлива, электроэнергии и сельскохозяйственной продукции либо в обмен на возможность для Тегерана наращивать свой бизнес в Сирии, либо в расчете на расширение иранского политического влияния в сирийских регионах. Между двумя странами подписана серия двусторонних соглашений о сотрудничестве (в том числе меморандумы о взаимопонимании и всестороннем сотрудничестве в сфере энергетики, строительства и другие). Разумеется, подобные соглашения призваны еще больше углубить сирийско-иранское взаимодействие, так как очевидно, что на реализацию этих проектов потребуется не один год. Например, планируется синхронизировать работу электросетей двух стран, обеспечив тем самым возможность передачи электроэнергии из Ирана в Сирию. На стадии разработки находится инфраструктурный проект по строительству и вводу в эксплуатацию железнодорожной сети, которая в перспективе соединит порты Бандар Хомейни на побережье Персидского Залива и Латакия на Средиземном море. Проект также предполагает восстановление за счет ИРИ уже имеющейся на территории Сирии и Ирака железнодорожной сети 16.

На долгосрочность экономических планов Тегерана указывает и то, что с 2012 г. значительно повысился спрос на сирийскую жилую и коммерческую недвижимость и земельные участки среди иранских частных лиц. Заключены межправительственные соглашения о строительстве иранской стороной нескольких сотен зданий в крупных городах: в одном только Дамаске 200 тыс. единиц как квартир, так и частных домовладений 17.

Военное присутствие иранских сил и союзных им группировок сконцентрировано главным образом в центральной и юго-восточной областях Сирии. В то же время оно минимально или отсутствует в таких провинциях, как Алеппо, Латакия, Тартус и Эль-Хасака.

Таблица 1. Распределение иранских сил и союзных им группировок по провинциям САР

Источник: составлено по данным 18 19 20 21.

По данным на декабрь 2019 г., наибольшее влияние Ирана, обусловленное военным присутствием на местах, распространялось на провинции Дейр эз-Зор и Хомс 18. В частности, в Дейр эз-Зор и Хомсе представлены силы ливанской и сирийской “Хезболлы”, “Аль-Кудс”, “Лива Фатимийюн”, а также силы некоторых иракских шиитских ополчений. Попытки наращивания лояльных ИРИ сил привели к столкновениям с проправительственными силами Сирии.

Стратегическая важность военного присутствия в данных провинциях объясняется близостью дислокации войск Соединенных Штатов в провинции Эль-Хасака и на юго-востоке Хомса (позиционный район близ военной базы международной коалиции Эт-Танф) 21. Кроме того, в 2019 г. были зафиксированы столкновения проиранских шиитских ополчений Ирака “Катаиб ансар аль-Хиджа” и “Сорайя Ашура” с осколками ИГИЛ на территориях вдоль западной границы Сирии близ контрольно-пропускного пункта Тель Сафук и приграничном районе Акашат с участием шиитских ополчений “Харакят аль-Абдал”, “Харакат Ансар Алла аль-Авфия”, “Сорайя аль-Джихад” и др. 10

В меньшей степени влияние Ирана распространяется на провинции Дераа, Хама, Алеппо и Эр-Ракка. Данные территории представляют собой зону смешанного влияния сил сирийского официального правительства, Турции и Ирана 19.

В Дераа, на юге Сирии, в 2018 г. силы КСИР и таких шиитских проиранских ополчений, как “Лива Фатемийюн”, “Лива аль-Имам аль-Хусейн”, а также силы ливанской “Хезболлы” вместе с проправительственными силами САР и сирийскими шиитскими группировками приняли участие в наступлении против вооруженной оппозиции, продолжавшемся до июля 2018 г. 10 Проиранские силы (главным образом “Хезболла”) присутствуют в провинции до сих пор, имеет место конкуренция за влияние между ними и 5-м Штурмовым корпусом сирийской правительственной армии – элитным подразделением, состоящим исключительно из добровольцев, поддерживаемым РФ и Ираном 20.

Поселения Эль-Фуа и Кефрая в районе Идлиба были одними из немногих с преимущественно шиитским населением и во время осады 2015–2018 гг. защищались бойцами ливанской и сирийской “Хезболлы” 10. На декабрь 2019 г. Идлиб оставался последней провинцией, на территории которой находились многочисленные силы вооруженных сторонников сирийской оппозиции. Несмотря на то, что наибольшим влиянием в провинции пользуются протурецкие группировки исламистского толка и силы бывшей “Ан-Нусры”, в соседних провинциях Хама, Алеппо и Эр-Ракка сосредоточено значительное число наблюдательных постов ИРИ.

Кроме того, по сообщениям многих западных источников 5 10 22, с 2015 г. регулярные силы КСИР и специального подразделения “Аль-Кудс”, а также отряды ливанской “Хезболлы”, силы иракских шиитских ополчений, “Лива Фатемиюн” и местные группировки, контролируемые ливанской “Хезболлой”, стремятся открыть новый фронт в районе Голан с целью начала прямого противостояния с Израилем. Также потенциально интересной для ИРИ и проиранских сил считается зона племенных территорий на востоке Сирии, ввиду наличия там лояльного им племени баггара и неоднократных случаев вербовки представителей местных племен в шиитские организации.

Политика, реализуемая правительством ИРИ в САР, претерпевала изменения на протяжении всего сирийского конфликта. Степень вовлеченности ИРИ в сирийский кризис прошла к настоящему моменту несколько стадий – от минимального участия до постоянного, санкционированного правительством Б. Асада военного присутствия в стране.

Текущая стадия конфликта не расценивается Тегераном как окончательная. В отличие от внерегиональных игроков, безопасность ИРИ связана с ситуацией в Сирии гораздо теснее. Единственной местной силой, способной обеспечить соблюдение интересов Ирана в сфере безопасности, является правительство Б. Асада. Правительству САР и его союзникам еще только предстоит вернуть под свой контроль ряд территорий. Соответственно, в интересах Тегерана и близких к нему шиитских группировок укрепить в Сирии собственные позиции, не потеряв при этом связь с дружественными им сирийскими силами, а также ни в коем случае не допустить фрагментации страны.

Тегеран предпринимает попытки закрепиться на местах и заручиться поддержкой сирийских племен. Союзные ИРИ шиитские группировки также вряд ли покинут САР или будут расформированы в ближайшее время. Вероятнее всего, они сохранят влияние и продолжат действовать в качестве проводников политики Тегерана.

Таким образом, приоритеты и перспективы Ирана в Сирии в ближайшем будущем будут зависеть от региональной обстановки. При этом определяющим фактором становятся уже устоявшиеся представления о врагах и потенциальных союзниках.

Однако в перспективе помимо традиционных врагов у ИРИ могут появится новые, интересы Тегерана уже отчасти расходятся с задачами Анкары и Москвы, которые также стремятся к усилению своего влияния в САР.