На перепутье: русскоязычные сообщества в Германии

Специальная военная операция (СВО) на Украине поставила в центр внимания международного сообщества не только проблему эффективности санкционного давления, репутационных потерь сторон конфликта, но и продвижение так называемой культуры отмены как инструмента дискредитации политических или идейных оппонентов и демонизации образа “Другого”, постправды как новой формы взаимодействий в медийном пространстве 1 2.

Безусловно, репутационные издержки способны сократить как материальные, так и нематериальные ресурсы внешней политики государства, негативно повлиять на международный имидж страны 3. Западные международные рейтинговые агентства ожидаемо зафиксировали тенденцию снижения потенциала российской “мягкой силы”: например, Исследовательский центр Пью в проведенном среди 18 стран опросе выявил рекордно низкий уровень популярности России. В то же время консалтинговая компания Brand Finance в рейтинговом исследовании национальных брендов государств Global Soft Power Index, несмотря на исключение России из своего рейтинга и обнуление всех полученных результатов после февральских событий, выявила осенью 2021 г. существенное повышение эффективности ее “мягкой силы”: Российская Федерация поднялась с 13 места на 9 из 120 возможных, уступив лишь США, Великобритании, Германии, Китаю, Японии, Франции, Канаде и Швейцарии. Аналогичное исследование той же компании 2023 г. показало, что узнаваемость и влияние России выросли несмотря на то, что репутации страны был нанесен серьезный ущерб, который выразился, по мнению составителей индекса, в падении с 23 на 105 место.

В это непростое для РФ время в контексте внешнеполитической пропаганды, политики “мягкой силы”, публичной дипломатии разработка эффективного взаимодействия с русскоязычными сообществами за рубежом представляется насущной необходимостью. В свою очередь на фоне геополитической турбулентности русскоязычные сообщества за рубежом сталкиваются с обострением идентитарных противоречий, что выражается в усилении их политической, культурной и социальной фрагментации. Такая ситуация создает вызовы для российских институтов, работающих с соотечественниками за рубежом, сужает спектр возможных форм взаимодействия с русскоязычными сообществами. Несмотря на существующие и проверенные временем практики взаимодействия с диаспоральными сообществами, их потенциал остается недостаточно реализованным 4. Это объясняется, в частности, отсутствием глубокого анализа и учета специфических характеристик русскоговорящих сообществ, варьирующихся в зависимости от региона, страны, социально-демографических показателей, а также потребностей и возможностей государства и общества 4.

Учитывая возрастающий интерес научного сообщества к проблемам сравнительного страноведения в контексте изучения потенциала диаспор и диаспоральных миров как ресурса кооперационного международного взаимодействия, предлагаемое исследование предпринимает попытку выявления ключевых факторов, обуславливающих идентитарные сдвиги в русскоязычных сообществах современной Германии на фоне происходящих глобальных геополитических перемен. Исходя из актуальности проблемы, автор ставит перед собой задачу анализа причин нереализованного потенциала данных сообществ, прежде всего с точки зрения российских национальных интересов, рассматривая соответствующие политический и научный дискурсы, а также практики в двух государствах. Особое внимание было уделено теоретическому осмыслению терминологического аппарата, применяемого в отечественной науке при анализе феномена русскоязычной диаспоры. Особым этапом стало проведение количественного и качественного анализа численности и состава этих сообществ, проживающих в Германии, что позволило оценить масштабы и динамику исследуемых групп. Автор выделил основные факторы, обуславливающие трансформацию идентичности в этих сообществах, выявил, какие новые этнические, культурные и цивилизационные размежевания и разломы, противоречия и конфликты могут возникнуть в будущем.

В рамках исследования русскоязычного пространства, объединяющего людей, использующих русский язык в качестве средства коммуникации и идентификации, особую актуальность приобретает анализ исторически сложившейся группы русских немцев. Основываясь на синтезе пространственного и идентитарного подходов, автор предлагает рассматривать эту группу как уникальный феномен сложного транснационального пространства, находящегося на стыке различных культур, политических и социальных областей. В них аккумулируется значительный потенциал, который может быть эффективно задействован для усиления позиций “мягкой силы” государства на мировой арене. Такие диаспоральные сообщества имеют глубокие контекстуальные знания о стране происхождения и стране проживания, активно поддерживают транснациональные связи и обладают потенциалом формирования уникального нарратива об этих странах и их культуре, что способствует усилению их привлекательности на мировой арене.

Растущая идеологическая поляризация в двусторонних российско-германских отношениях 5 сопровождается повышенным вниманием к русскоязычному населению Германии. Российские исследователи, акцентируя внимание на идентитарных связях, квалифицируют представителей русских немцев как “наших” немцев, наделяя эту группу функцией своеобразного коммуникационного моста, призванного усилить российское влияние и обеспечить стабильность взаимного интереса 6. В ответ на дискриминационные меры в отношении русскоязычного населения после начала СВО российские власти предприняли комплекс мер по защите прав и интересов своих граждан, находящихся вне пределов национальной юрисдикции. Обновленная стратегия гуманитарной политики, представленная уже в сентябре 2022 г., постулирует культуру в качестве ключевого инструмента “мягкой силы”, способного нивелировать геополитические противоречия и формировать консолидирующую международную повестку. Особое внимание в документе уделяется роли человеческого капитала как фактора трансформации глобальной политической системы.

В контексте наблюдаемого в последние годы значительного спада интенсивности культурных и образовательных связей между Германией и Россией в поле зрения немецких политиков, экспертного сообщества и научных кругов все чаще оказываются вопросы, связанные с особенностями положения и роли русскоязычного населения на территории Германии. На фоне возрастающей политически и социально-экономически мотивированной эмиграции из России ФРГ все более четко позиционирует себя в качестве привлекательного нового места жительства для российских граждан, выражающих оппозиционные взгляды. Формирующееся в этой стране сообщество российских политэмигрантов способствует закреплению за Германией статуса базы оппозиционных российских СМИ. Немецкие власти приняли целенаправленные меры по налаживаю прямого диалога с политическими активистами из России, проживающими на территории ФРГ 7. Многочисленные фонды посредством реализации разнообразных программ и проектов, ориентированных на усиление “мягкой силы” государства 8 и “экспорт немецкой политической культуры” 9, играют существенную роль в достижении этих целей.

В Германии признают, что российские немцы имеют “большое значение как для экономического развития ФРГ, так и культурно-экономического обмена с регионами своего происхождения”. Отмечается, что они “обладают многими навыками межкультурного общения и являются идеальными послами мирного сосуществования”. Уникальность Германии заключается также в том, что в государствах бывшего СССР в настоящее время проживают более 1 млн этнических немцев. Федеральное правительство открыто заявляет о том, что такие люди являются “ценными строителями мостов” между ФРГ и территориальными соседями, считая, что “в настоящее время немецкое меньшинство выполняет важную функцию культурного моста и помогает строить прочные сети и связи гражданского общества в бывших советских республиках”.

Исследование феномена российских немцев предполагает необходимый предварительный анализ существующего понятийно-категориального инструментария на предмет адекватного описания и объяснения места этой группы в российском и германском обществе. Наличие в Германии многочисленного русскоязычного населения эмпирически обосновывает необходимость отказа от изолированного изучения исключительно российских немцев. Целесообразно интегрировать это этническое сообщество в более широкий контекст исследования так называемых русскоязычных сообществ.

В отношении русскоязычных сообществ в настоящее время в русском языке и лексиконе политической науки и практики используется огромный массив смежных терминов – “соотечественники”, “российская община”, “зарубежная российская община” “русская диаспора”, “российская диаспора”, “российские соотечественники”, “русскоязычные”, “россияне”, “нация-партнер”, “русский мир”, “русское зарубежье” 10.

Наиболее популярным для обозначения этнической общности, проживающей за рубежом, является термин “диаспора”. Но следует ли использовать его для обозначения всех российских иммигрантов? Языковое родство, скрепленное общим историко-культурным и лингвистическим наследием Российской империи, Советского Союза и постсоветского пространства, стало фундаментом для консолидации российской диаспоры. Эксперты ООН применяют термин “рассеянные диаспоры” в отношении выходцев из РФ, отмечая, что в 2020 г. Россия занимала второе (после Индии) место по численности населения, проживающего за пределами государства, а именно 11 млн человек. По мнению российского специалиста в сфере демографической и миграционной политики С.В. Рязанцева, численность русского и русскоговорящего населения за пределами России составляет приблизительно 25–30 млн человек 11, а понятие “диаспора” не совсем верно применять ко всему этому многообразию, в частности, исходя из дисперсного проживания и отсутствия институциональных или организационных диаспоральных структур 11.

Учитывая эти особенности русскоязычного диаспорального мира, российские власти предложили термин “соотечественники”. Если диаспора предполагает наличие этнических границ, то новый термин – прежде всего политические и идеологические связи 12. В широком смысле этот термин может относиться как к гражданам Российской Федерации, так и к этническим русским, а также русскоговорящим или русофонам 13. Понятие “соотечественник” подразумевает «соединение “лояльности” к Российской Федерации как замены гражданства и “лояльности” к русской культуре как замены этнической принадлежности» 14. Специалисты-международники отмечают, что изначально термин “соотечественники” трактовался широко для максимального охвата большого и разнообразного сообщества русскоязычных. В 2010 г. произошли изменения в трактовке термина, а именно его сужение. Причина таких изменений – отделение выходцев из Центральной Азии от “соотечественников” по “антииммигрантскому запросу националистически настроенной части российского истеблишмента” 15. Сложилось мнение, что российские граждане, постоянно проживающие в так называемом дальнем зарубежье, в сравнении с лицами из стран “ближнего зарубежья”, не получают достаточного внимания от российских властей в силу геополитических ограничений и устаревшей институциональной инфраструктуры коммуникации с соотечественниками. Кроме того, данные российские граждане являются лишь «подкатегорией более широкой категории “соотечественников за рубежом”», что сказывается на отсутствии целевых мер именно в отношении этой группы 16.

В российском властном и научном дискурсах, помимо использования традиционных терминов “диаспора” и “соотечественники”, предлагаются и альтернативные. Российский дипломат и бывший директор Департамента по работе с соотечественниками за рубежом МИД России А.В. Чепурин предлагает использовать термин “российская община”, а в более широком плане – “соотечественники за рубежом” 10. В свою очередь С.В. Рязанцев считает возможным заменить термин “русская (российская) диаспора” понятием “русскоговорящие сообщества” в силу объединяющего языкового фактора, неустойчивых и временных форм коммуникаций и разнообразия самих групп русскоязычных 11. В данном исследовании автор оперировал именно этим понятием, считая язык приоритетным маркером идентичности, в том числе идентичности этнической.

Таким образом, не существует единого собирательного термина в отношении русскоязычных за рубежом. Понятийное разнообразие отражается в широком ряде терминов для практического применения. В президентском указе № 611 от 5 сентября 2022 г. “Об утверждении Концепции гуманитарной политики Российской Федерации за рубежом” используются такие термины, как “соотечественники”, “российская диаспора”, “русскоязычное население” и “русскоязычные пользователи”. Тем самым подчеркивается обширный характер планируемой деятельности, вовлекающий как русских (тех, кто имеет общее этническое происхождение и для кого русский язык является родным), так и другие этнические группы, говорящие по-русски.

На конец 2022 г. в Германии проживало около 22.6 млн человек с “миграционным фоном”, как сейчас принято говорить в ФРГ. Наиболее многочисленные группы составляют выходцы из Турции (1.5 млн), Украины (1.1 млн), Сирии (923 тыс.), Афганистана (377 тыс.), России (290 тыс.). Наибольшее число российских граждан среди стран – членов ЕС в 2023 г. проживало именно в Германии. Несмотря на отсутствие четких статистических данных, число русскоязычных иммигрантов намного выше. Согласно данным микропереписи ФРГ, в 2021 г. в Германии проживало около 3.5 млн человек из постсоветских государств, что составляет примерно 4% населения.

Русскоязычные сообщества за рубежом не являются единым и однородным этническим сообществом в силу различий в происхождении, культурной принадлежности, религии и миграционных мотивах. Законодательство ФРГ в их отношении разделяет следующие концептуальные конструкции и правовые статусы: российские трудовые мигранты, образовательные мигранты, беженцы и лица, ищущие убежища, брачные мигранты, так называемые контингентные беженцы еврейского происхождения (jüdische Kontingentflüchtlinge), репатрианты, иммигрировавшие в период с 1945 по 1993 гг. (Aussiedlerinnen), “поздние” репатрианты, въехавшие после 1993 г. (Spätaussiedlerinnen). Переселенцы и “поздние” переселенцы для институтов различных ветвей власти в Германии – это “юридические конструкции, созданные политиками для правового регулирования приема и натурализации лиц и групп лиц, которые, хотя и имеют немецкое происхождение, представляют собой этническое меньшинство (второе по численности после турок) в Германии” 17. Некоторые из вышеперечисленных групп получили немецкое гражданство и зачастую в отношении них трудно проводить статистические исследования. Понятие “русские (российские) немцы” не влечет за собой правового статуса и имеет несколько значений. Прежде всего этот собирательный термин используется в отношении потомков переселенцев, эмигрировавших из Германии в различные регионы Российской империи начиная с XVIII в. В более широком смысле он включает в том числе этнических немцев из постсоветских государств, проживающих сегодня в Германии, и этнических немцев, оставшихся в бывших республиках СССР. В настоящее время в ФРГ находятся представители трех поколений этнических немцев из бывшего СССР и постсоветских стран: те, кто пережил депортацию в бывшем СССР, их дети и внуки, приехавшие в Германию в детском возрасте или родившиеся уже в этой стране. 

Если говорить про Россию, то перепись 2021 г. показала, что в стране проживают 195 тыс. этнических немцев, и эта группа населения существенным образом сокращается. На сайте Международного союза немецкой культуры указана численность в 500 тыс. человек, из которых 55 тыс. проживают в Центре и на Северо-Западе России, 95 тыс. на Урале, 85 тыс. в Поволжье и на Юго-Западе, 190 тыс. в Западной Сибири, 75 тыс. в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.

В интересах исследования к этому списку уместно отнести и выходцев из постсоветских стран, которые во многих случаях владеют русским языком. Историк Института исследования миграции при Университете в Оснабрюке (ФРГ) Янис Панагиотидис предлагает использовать понятие “постсоветские мигранты” как собирательный термин, охватывающий “различные группы населения из бывшего Советского Союза, не привязываясь к этнической принадлежности или языку”.

В контексте нынешних геополитических событий русскоязычные сообщества столкнулись с серьезными вызовами, которые вынуждают их переосмысливать свои мировоззрение и ценности. Утрата привычных ориентиров дестабилизирует языковую, этническую, политическую, культурную и другие самоидентификации индивида. Сложность положения усиливается внутренней дифференциацией и фрагментацией русскоязычных сообществ, обусловленной широким спектром факторов: от идейно-политических предпочтений и социально-экономического статуса до привычек медиапотребления, степени социальной интеграции, религиозной принадлежности и этнических особенностей. В центре этих изменений находится такой динамичный конструкт, как идентичность, который в условиях неопределенности становится неустойчивым и хрупким. Каким образом политические конфликты влияют на процесс трансформации идентичности?

Мы становимся свидетелями глубинных изменений в восприятии самого русскоязычного сообщества, в котором маркером идентичности выступал именно русский язык. Будучи объединяющим фактором, он приобретает в настоящее время также и разъединяющие черты. Подобные перемены обусловлены прежде всего отходом на второй план национально-государственной идентичности и возрастанием фактора этнической принадлежности и проявляются в том, что все больше выходцев из СССР самоидентифицируют себя как украинцы, белорусы, казахи, киргизы и т.д.

В основе кризисных явлений внутри русскоязычного сообщества лежит политическое размежевание, вызванное в том числе информационным противоборством. Безусловно, большое значение в процессе поддержания социального климата и социальной безопасности любой страны имеет глобальное информационное поле. В этой среде механизмы и способы конструирования идентичности играют немаловажную роль, поскольку идентичность является той самой незаметной нитью, которая соединяет отправляющее государство со своими диаспоральными мирами. Будучи мощным фактором влияния на сознание человека, оно активно инструментализируется в качестве каналов формирования политического и диаспорального сознания, оказывая влияние на углубление социокультурных и мировоззренческих разрывов между членами диаспорального сообщества.

Появление виртуальных цифровых пространств трансформирует каналы получения информации, увеличивает их количество и разнообразие. Развитие социальных сетей позволяет русскоязычным оставаться на связи, создавать онлайн-сообщества, продвигать определенную повестку, подвергаться влиянию внешних сил. Например, популярный мессенджер Telegram становится пространством для консолидации единомышленников, где они, используя новостные каналы и чаты низовых сообществ, могут объединяться вокруг общих идей и даже сами конструировать дискурсы.

Усиление дискриминации – одно из негативных последствий протекающих событий. Многочисленные исследования свидетельствуют о системном игнорировании проблемы своеобразного расизма в отношении жителей Восточной Европы, которая в условиях украинского кризиса приобрела особую остроту. Подобная среда создает препятствия для эффективного конструирования национально-гражданской идентичности. Она ограничивает возможности для открытого выражения своей культурной принадлежности и связи с историей родной страны.

Дискриминация становится стимулом для разработки новых методов борьбы с ней. Представители правительственных элит как в России, так и в Германии, озабоченные этой тенденцией, в своих публичных выступлениях призывают к прекращению подобных действий, демонстрируя свою заинтересованность в судьбе русскоязычных сообществ. Ярким примером такой поддержки со стороны немецких властей служит выпуск печатных изданий, посвященных положению русских немцев, проживающих в России. Особое внимание в данных публикациях уделяется вопросам изучения русского языка. Немецкие депутаты подчеркивают его ключевую роль как инструмента доступа к российскому обществу и его культуре. В информационном поле появляются и активно распространяются новые инициативы, направленные на помощь русскоязычному населению в Германии со стороны властей России. Среди них выделяется инициатива “Новые омичи”, предлагающая консультационные услуги по переселению желающих на родину.

Проживающие в Германии соотечественники могут воспользоваться помощью созданной в 2022 г. и поддерживаемой фондом “Русский мир” некоммерческой организации, которая занимается предотвращением дискриминации и изоляции русских немцев, а также русскоязычных сограждан в Германии (Ассоциация по предотвращению дискриминации и изоляции российских немцев и русскоязычных сограждан в ФРГ, VADAR). Одним из ее соучредителей является член парламентской фракции в Бундестаге партии “Альтернатива для Германии” (АдГ) и представитель ее парламентской группы по делам русскоязычных немцев и русскоязычных сограждан, политик русского происхождения Евгений Шмидт. Приверженцы политического курса российских властей продемонстрировали свою консолидацию и организовали ряд публичных демонстраций в виде автомобильных и мотоциклетных кортежей по всей Германии.

Значительные противоречия наблюдаются в особенности среди русских немцев, где прослеживается поколенческий конфликт. Процесс смены поколений поставил в повестку вопросы самоиндентификации молодежи. Во многом причины этого кроются в привязанности и лояльности старшего поколения к старой родине и их эмоционально-психологической связи. Социализируемая в иной среде современная молодежь имеет иные ценностные установки и предпочтения. На этом фоне поднимаются вопросы о терминологической полезности термина “российские немцы” в общественных дискуссиях. Ставится под сомнение само прилагательное “русский”, поскольку многие из молодых людей теряют связь с родиной своих предков. Происходит процесс смены нарратива от интеграционной проблематики к теме имиджа переселенцев, их роли в формировании общественного мнения и в политике Германии.

Исследование феномена межпоколенческого разрыва продемонстрировало его конфликтную составляющую, обусловив потребность в разработке стратегий интеграции этой группы в немецкое общество. В ответ на этот запрос экспертным и научным сообществом проводятся различные мероприятия, посвященные вопросам поколенческих конфликтов. Издаются аналитические материалы, например, Фондом Конрада Аденауэра. Ряд немецких газетных и журнальных изданий, к примеру, Welt.  

В условиях становления Германии в качестве “страны иммиграции” возрастает значимость политического представительства различных этнических групп, в том числе русскоязычного населения. Несмотря на автоматическое получение гражданства и права голоса, русские немцы в 1990–2000-х годах не рассматривались как значимая электоральная группа. Исторически сложившаяся тенденция дистанцирования русских немцев от политической деятельности обуславливает их низкое представительство в высших эшелонах власти. Слабая вовлеченность русских немцев в политическую жизнь ФРГ объясняется комплексом причин: автоматическим получением гражданства, дестимулирующим активную позицию, непропорциональной системой выборов по партийным спискам, отсутствием прямого представительства, а также непродолжительным периодом проживания (25–30 лет) в Германии и, следовательно, недостаточным социальным капиталом.

Согласно исследованию Mediendienst Integration, в 2012 г. выходцы из стран бывшего СССР (в основном поздние переселенцы) были представлены в Бундестаге и ландтагах лишь двумя депутатами (1.8%). Однако в последние годы происходят видимые изменения.  К 2021 г. их число выросло до 14 (6.4%), став второй по численности группой иммигрантов после выходцев из Турции. В 2013 г. в Бундестаг был впервые выдвинут русский немец Хайнрик Цетрик – председатель сети переселенцев в партии ХДС. Помимо него, в Бундестаге в последующие годы председательствовали политики, в том числе имеющие российско-еврейское происхождение. После выборов 2021 г. число представителей русских немцев значительно возросло: например, Натали Павлик (СДПГ), Евгений Шмидт (АдГ), Отти Кляйн (ХДС). Новое поколение русских немцев все активнее участвует в политической деятельности, занимая важные посты в государственных органах. Натали Павлик, родившаяся в России, сейчас занимает должность Уполномоченного правительства ФРГ по делам переселенцев и национальных меньшинств, “открывая двери для российско-германских проблем”. В связи с геополитической напряженностью немецкие эксперты подчеркивают высокий уровень ответственности нового уполномоченного и возлагают на него большие надежды.

Согласно общественной организации, Международному конвенту российских немцев, если в ФРГ проживает предположительно 4 млн человек, то из этого следует, что российские немцы могут рассчитывать на 35 мандатов в немецком Бундестаге. Учитывая активизацию этой группы в политическом процессе и обострение отношений между Россией и Западом, немецкие партии усиливают внимание к русскоязычному электорату. В ряде федеральных земель, таких как Бавария, эту тенденцию поддерживают, позиционируя русских немцев как важную составляющую общества и надеясь на увеличение ее представительства в ландтагах.

DIE LINKE. Deutscher Bundestag. 29.09.2023. Available at: https://dserver.bundestag.de/btd/20/086/2008619.pdf (accessed 10.01.2023).

Геополитическая напряженность стала фактором усугубления внутренних противоречий в среде русских немцев в Германии. Происходит трансформация мировоззренческих установок, обусловленная сменой поколений. Молодежь, имея отличные ценности, ориентиры и видение будущего, меняет вектор своего развития и сообществ в целом. Обострение межгосударственных отношений, с другой стороны, стимулирует разработку более эффективных подходов к взаимодействию с соотечественниками за рубежом и создает возможности для более активного участия русскоязычных сообществ в жизни как принимающей, так и родной стран.

В силу своей разобщенности русские немцы в Германии на данный момент не являются эффективным коммуникационным мостом между двумя странами. Вместе с тем использование потенциала этой группы и необходимость ее поддержки со стороны обеих стран может способствовать налаживанию диалога. С учетом геополитических вызовов, Германия и экспертное сообщество страны проявляют повышенный интерес к изучению русскоязычного населения. Рост численности и политической активности русскоязычных актуализирует вопросы общественной безопасности и электоральной динамики. В этой связи важной задачей для России является укрепление связей и создание надежных коммуникационных каналов с русскоязычными сообществами за рубежом.