И вновь – о человеческом капитале…

После общего введения в проблематику дискуссии, позволю себе подробнее изложить некоторые мысли докладчика и его оппонентов.

Согласно подсчетам основного докладчика В.А. Мельянцева, доля инвестиций в человеческий капитал по миру в целом выросла с 1/10 от общей массы инвестиций в 1000–1800 гг. до 1/8 в 1800–1950 гг. и до 1/3 в 1950–2020 гг. Причем за последние семь десятков лет общая доля вложений в человеческий капитал составила 2/5 для высокоразвитых стран, а для стран развивающихся – 1/4. Вопрос же об источниках этих “человеческих инвестиций” (государство, бизнес, венчурные и благотворительные фонды, общественные организации, зарубежные вложения) остался открытым. Кроме того, не всегда, как указал докладчик, уясняется вопрос об эффективности этих самых “человеческих вложений” (human inputs), которые зависят не только от экономических, но и от множества иных факторов: географических, политических, социокультурных, институциональных3, юридических.

По мысли В.А. Мельянцева, интенсивность международных связей национальных экономик и компетентность и прозрачность экспортно-импортной политики властей играют немалую роль в эффективности и судьбах человеческого капитала конкретных стран. Так что институциональные структуры, общий культурный уровень, цивилизационные характеристики и область идейно-политических приоритетов и решений – все это имеет немаловажное значение в процессах развития. Или же – напротив – деградации. И все это сполна касается и судеб человеческого капитала.

Как тут не вспомнить великого Адама Смита, настаивавшего, что “богатство наций” определяется далеко не только характеристиками чисто материального порядка?

Сложно не только количественное отображение, но и попросту – понимание важной для нынешнего мира проблематики человеческого капитала. Любопытно обратиться к Индексу счастья, что был разработан ООН в 2012 г. Согласно World Happiness Report за 2021 г., Россия находится на 76 месте из 149, то есть ниже истерзанных братоубийственными войнами Сербии (48 место в индексе) или Боснии и Герцеговины (64), но зато впереди Таджикистана (78), КНР (84) и Бангладеш (101).

Но здесь – что ни цифра, что ни суждение – все вопрос на вопросе. Действительно, как сравнивать показатели “счастья” почти не ведающего о мире за пределами своей общины индейского горца из Анд с показателями носителя западно-христианской культуры, обреченного на вечную ревизию, на вечное переосмысление всех установлений жизни и мысли? Или же с нашей российской “достоевской” психологией, с нашими вечными (а подчас даже и оправданными) претензиями ко всему на свете?

Упоминание Достоевского в контексте разговора о человеческом капитале не случайно. Действительно, как, в каких противоречиях с мирами познания и творчества соотносятся состояния счастья и страдания? 4. И какова в конкретных всемирно-исторических и страновых условиях “плата” за эти состояния в контекстах обступающих “социокультур”? И сами успехи творческой активности человека (если вспомнить труды отечественной школы популяционных генетиков – Н.К. Кольцова, Н.В. Тимофеева-Ресовского, Ф.Г. Добжанского, И.А. Раппопорта, В.П. Эфроимсона, Н.Н. Воронина) вовсе не плод одних лишь тепличных условий для творчества. Здесь, наряду с предпосылками биогенетического порядка, действуют и вызовы истории, и традиции культуры общения, и наличие хотя бы преследуемой и небольшой, но понимающей аудитории.

По мысли В.А. Мельянцева, сколь ни важны сугубо качественные цивилизационно-культурные подходы, от экономико-математического моделирования проблем человеческого капитала не уйти. Ибо не уйти от проблематики капиталовложений, инновационных преобразований, от общих задач демографической, технологической и экологической политики. Все это напрямую связано с судьбами Земли, где, по расчетам Организации Объединенных Наций, 15% населения недоедает, 13% – живут без чистой воды, 70% не имеют выхода в интернет, 17% – неграмотны и т.п. Таким образом, счет идет на миллиарды человеческих жизней, на сотни тысяч людей, не вовлеченных в возможный контингент подлинного человеческого капитала.

В ходе возникшей дискуссии участниками семинара был высказан ряд соображений.

А.В. Акимов, давший высокую оценку докладу, отметил, что за последние полтора десятка лет наши оценки и прогнозы по части мировых судеб человеческого капитала стали куда менее оптимистичными. Сам научно-технологический процесс, с его “прогрессами” робототехники и компьютеризации, поощряя какую-то часть творческой молодежи, все же обесценивает мастерство и труд множества работников средней и высшей квалификации. И таково множество “подводных камней” не только экономики и технологии, но и нынешней истории как таковой. Что и может готовить нам весьма суровые сюрпризы.

В своем отклике на доклад В.А. Мельянцева экономист и политолог-испанист А.И. Ландабасо Ангуло высказал мысль, что проблематика изучения человеческого капитала существенно перерастает рамки чисто экономического и экономико-математического моделирования. По сути дела, это глубочайшая и актуальнейшая проблема социо-гуманитарного порядка: проблема самого существования “феномена человека” в условиях нынешнего глобального мира5.

А.Г. Володин отметил, что поднятая В.А. Мельянцевым проблематика проливает свет на неразрывную связь индивидуально-человеческих и массовых процессов не только в истории науки, технологии и экономики, но и Большой Истории как таковой.

Присоединяясь к высокой оценке доклада и всего хода последующей дискуссии, В.Г. Хорос обратил внимание на важность цивилизационных наследий различных регионов и диаспор Земли в складывании человеческого капитала. Дело не только в трудовом этосе и традициях трудолюбия. Сюда относятся такие ценности, как отношение к знанию, уровень социальной дисциплины, семейные традиции, связка “учитель–ученик”, религиозные санкции труда и творчества.

Далее В.Г. Хорос коснулся двух непреложных факторов состояния человеческого капитала в разных регионах мира.

Первый из них – фактор дифференциации человеческого капитала. Она существовала всегда. Рабочий по своей компетенции едва ли сравним с инженером. Но сейчас дифференциация углубляется, и растет контраст между “высоколобыми” спецами по хай-теку – и массою представителей вполне рутинных рабочих функций, даже сидящих за компьютерами. С этим связана набирающая темп тенденция размывания среднего класса, “элитизация” труда, с одной стороны, и примитивизация – с другой. Что имеет далеко идущие социальные, политические и культурные последствия.

Фактор второй – присвоение человеческого капитала и его достижений. Джеймс Уатт и ему подобные не были хозяевами своих изобретений, хотя и были исключения типа Томаса Эдисона. Плоды научно-технического прогресса оказываются в руках других – распорядителей собственности и власти. Ныне эта закономерность особенно очевидна и ведет к тревожным последствиям: попыткам узкой управленческой и денежной элиты в страновом и глобальном масштабе использовать достижения мысли и практики для радикального переформатирования всего комплекса общественной жизни – для тотального контроля над подавляющим большинством населения в своих целях и к собственной выгоде.

Е.Б. Рашковский остановился в этой связи на некоторых трагических чертах отечественной истории позапрошлого, прошлого и первых декад нынешнего столетия: на разрушительной роли казенного антиинтеллектуализма и “народопоклонства” (термин, введенный величайшим из наших философов – В.С. Соловьевым и означающий заискивание пред культурными низами и, стало быть, презрение к креативной части народа). Это характерно и для самодержавно-бюрократической реакции последних двух царствований, и для казенного “атео-материализма” (термин прот. Георгия Флоровского) cоветской эпохи6, и для постсоветской “силовой” олигархии.

Завершая дискуссию, В.А. Мельянцев отметил, что одно из центральных и многозначных противоречий нашей эпохи связано с несогласованностью равно важных для общества и истории (и, по существу, взаимосвязанных в современную эпоху) императивов экономической эффективности, общественного равенства и личной творческой свободы.

Подводя некоторые итоги сказанному, замечу, что по убеждению участников семинара (включая и докладчика, и дискутировавших), проблематика человеческого капитала в социо-экономических, технологических и общественных процессах едва ли поддается адекватному исчислению и моделированию. Тем не менее введение в общий строй исследований серьезных математических моделей и расчетов по части длительности жизни и доходов населения стран и регионов, показателей капиталовложений и компьютеризации, массовых миграций 7, показателей межрегиональных и глобальных связей, экологической ситуации, торговли, образования, питания, здравоохранения – все это образует в современную эпоху непреложный контекст не только для осмысления проблем человеческого капитала, но и шире – самого человеческого существования. Именно при таком широком взгляде становится понятной необходимость количественных и логико-математических исследований в науках социогуманитарного круга. Тем паче, что очерченные выше проблемы ни в коей мере не теряют своей междисциплинарной и глобальной гуманитарной специфики, требуя привлечения к дальнейшим разработкам трудов экономистов, политологов, географов, психологов, историков, науковедов, правоведов, философов, теологов и др.

Ибо современный научно-технический прогресс и развитие глобальных интеллектуальных связей определяет собой весь этот разветвленный комплекс понимания человеческих судеб и проблем.

Однако проблематика современного прогресса (и соответственно – технологических претензий на прогресс) налагает свой особый и тревожный отпечаток на весь этот комплекс. В последние десятилетия – как это отмечалось в ходе семинара – особо заметно вымывание из всего комплекса мировых экономических и технологических отношений огромных человеческих массивов, в том числе и людей средней, а зачастую – и выше средней квалификации. Но все это означает и оскудение культурной памяти, а с нею – и моральных стандартов общества.

Отсюда – и характерные антидемократические тенденции в сегодняшнем мире: возрастание властных и цинично-расточительных притязаний “верхов” и вящее отчуждение и духовная люмпенизация среди “низов”. Модернизация, особенно в поверхностных ее формах, подчас оборачивается демодернизацией/архаизацией огромных человеческих масс и общества в целом.

В завершении аналитического отчета хотелось бы сказать, что несмотря на некоторые частные концептуальные расхождения среди выступавших на семинаре, сам он прошел в обстановке исключительной корректности и дружелюбия. Само понятие человеческого капитала (равно как и сложность его трактовок) оказалось в такой обстановке вещью актуальной, проявленной и оправданной.